Автор: Shelen (Мгхам)
Бета: паблик-бета Фикбука
Пейринг, персонажи: Коннор/Гэвин Рид
Категория: слэш
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP
Предупреждения: ООС, Кинки / Фетиши, Грубый секс, Минет, Изнасилование
Размер: 1290
Краткое содержание: Гэвин Рид может вывести из себя даже пресвятую деву Марию. Коннор девой Марией не был.
Посвящение: Больные ублюдки, горите в аду, я вас люблю!
Примечания автора: Коннор не такой, Коннор-бы-никагда!
Гэвин тоже не такой, он хороший, честное слово!
И вообще во всем виноваты больные ублюдки!
Если вы относитесь к любимым персонажам со звериной серьезностью и безграничной нежной любовью - лучше не читайте, автор честно предупредил.
Если вы больной ублюдок - располагайтесь, дорогие извращенцы!
читать дальше— Дай пройти, тостер ебучий!
Коннор мгновенно отодвигается. В пустом коридоре могут разойтись три человека, но детектив Гэвин Рид всё равно цепляет его плечом, грубо отпихивая с дороги. Диод на мгновение вспыхивает желтым.
*
— Жестянка, я нашел тебе занятие! Оближи улику!
От брошенного в его сторону грязного ботинка жертвы Коннор едва успевает увернуться. Лейтенант Андерсон темнеет лицом и закатывает рукава, а детектив Гэвин Рид ухмыляется во всё лицо, игнорируя красную вспышку диода.
*
— Алкаш опять опаздывает? Ведроид, ты плохо следишь за своим хозяином!
Лейтенант Андерсон на больничном, Коннор работает за двоих перед отчетным периодом, а детектив Гэвин Рид упражняется в острословии до самого вечера.
— Ты все еще здесь? Лижешь пятки начальству после смены?
Этим вечером терпение Коннора кончается, поэтому камеры участка 7 секунд пишут белый шум, а беспечно зубоскалящий детектив Рид взят за шею, приложен виском о стену, и его спиной вынесена хлипкая дверь туалета, закрытого на ремонт.
Пока Рид приходит в себя, Коннор успевает одним толчком колена закрыть распахнутую дверь, связать руки ридовым же ремнем, пристегнуть его наручниками к батарее, и даже легонько похлопать по щеке, чтобы быстрее привести в чувство. Собственное незавидное положение Рид понимает быстро и даже не пытается подняться с колен, только блестит яростно глазами и, конечно же, хамит.
— И что ты мне сделаешь, мудила? Опять отмудохаешь, как в архиве? На этот раз тебе точно пиздец, я обещаю.
— К моему сожалению, мы не сможем объясниться до тех пор, пока вы принимаете вежливость за слабость, — Коннор медленно расстегивает собственный ремень. — Вы не услышите. Поэтому сегодня я буду разговаривать с вами на вашем языке. И это будут не слова, детектив.
— Что? — хрипло спрашивает Рид, и Коннор, легко считывающий микромимимку, отмечает недоумение пополам с опаской при виде аккуратного пластикового члена, неестественно быстро принимающего возбужденное состояние прямо перед лицом беспомощного детектива.
— Откройте рот, Рид.
— Ты наглухо ебанулся, Коннор? — близость члена у лица, оказывается, творит волшебные вещи, Рид даже вспоминает его имя. — У тебя какой-то сбой? Глюк?
— Опускаясь до вашего лексикона, Рид, — Коннор невесомо проводит кончиками пальцев по небритой, колючей щеке, и детектив отшатывается от руки, впечатываясь головой в стену. — Меня заебал твой грязный рот, твои оскорбления и твои доебки. Я последний раз по-хорошему прошу открыть рот и полностью осознать свои ошибки.
— Иди нахуй, Коннор, — непослушными губами произносит Рид. — Просто нахуй.
Коннор вздыхает, на всякий случай охлаждая биокомпоненты на лишний процент и обхватывает челюсть Рида пальцами.
— Одно движение, — говорит он, почти ласково поглаживая обветренную кожу, — и я вывихну тебе челюсть. Потом, конечно вправлю обратно, я не садист, но твое упрямство вредит только тебе.
Под пальцами чужая челюсть сжимается едва не до хруста.
— Или перекрою дыхание, и ты таки откроешь рот сам, — Коннор внимательно смотрит на то, как дрожат ресницы и ноздри Рида, как хмурятся брови и заостряются скулы. — Но имей в виду, с членом во рту дышать сложно.
Рид тяжело дышит, лишний раз пробует путы на прочность, но стоит Коннору пошевелиться, принимая решение самостоятельно, — сдается, шумно выдыхает, горбится, опускает плечи и покорно размыкает губы.
Коннор скользит по ним пальцами — сухие, теплые и чуть шершавые, Рид часто их прикусывает, — а потом пальцы проникают в рот, оглаживают влажный, горячий язык, трогают кромку зубов.
— Ты же понимаешь, что кусать пластик бесполезно? — Коннор не ждет ответа, размазывая смазку, выступившую на головке члена, по уголкам губ. — Мне не будет больно.
«А тебе — будет».
Коннор не говорит этого вслух, он просто толкается головкой члена в разомкнутые губы, и Рид сперва отдергивает голову, но потом берет себя в руки, зажмуривается и замирает. На его виске красиво пульсирует жилка, рот горячий и тесный, ведь пальцы Коннор так и не убрал, губы мягко смыкаются вокруг члена.
Коннор думает, что наказание зарвавшегося детектива не должно быть приятным для обоих, но ошибается. Ему не просто хорошо — ему очень, очень хорошо, и не только потому что сенсоры находят ощущение жаркого рта вокруг члена приятным. Сейчас, на коленях и с членом во рту Рид выглядит правильно, и это уютно греет тириумные трубки в корпусе, диод ровно светится довольным алым.
Коннор убирает изо рта пальцы, сгребает в горсть ридовы волосы, запрокидывая его голову повыше и двигает бедрами уже всерьез. Когда твердая головка упирается в горло Рид давится, вздрагивает и сдавленно кашляет, но щадить его Коннор не собирается, вбивается во влажный жаркий рот, член растягивает губы, толкается в щеку изнутри.
— Открой глаза, Рид, — говорит Коннор, поудобнее перехватывая его голову обеими руками.
Рид мучительно кривит лицо и, конечно же, не слушается. Его всегда нужно заставлять — слушаться приказов, уважать других, быть вежливым. Что же, Коннор может заставить.
Обеими руками он натягивает голову Рида на член, головка упирается в горло, давит и протискивается глубже в глотку. Вот теперь Рид распахивает глаза, член распирает нежные стенки не позволяя дышать, а сильные руки намертво фиксируют его голову.
Коннор медленно подается бедрами назад, позволяя хриплый жадный вдох, а потом так же медленно снова заполняет глотку Рида членом. Ладонь соскальзывает с челюсти ниже, на шею — чуткие сенсоры на пальцах ощущают, как растягивается горло, принимая немаленький член, как двигается кадык на судорожных глотательных спазмах.
Коннор неторопливо двигается. Выскользнуть, позволить вдох, въехать обратно по самый лобок, вжимать в пах ридово лицо, царапая молнией ширинки скользкий от слюны подбородок - алгоритм несложный. Темп понемногу нарастает, и острый, пронзительный взгляд Рида мутнеет, на глазах выступают слезы, склеивают ресницы и скатываются по небритым щекам.
Коннор лениво скользит взглядом по измученному лицу, высокоточные камеры в глазах фокусируются сперва на отдельных деталях — лоб с капельками пота, влажный, расфокусированный взгляд Рида, мокрые щеки, яркие, натертые губы, растянутые на члене, смазка смешивается со слюной и пузырится в уголках, — а потом на лице целиком, записывая в цифровую память.
Записывается и звук — болезненные надсадные вдохи, хлюпающие звуки, с которыми член вколачивается в рот, сдавленный кашель, едва слышные скулящие стоны, раздающиеся каждый раз как твердый пластик проезжается по мягким тканям горла. Коннор мог бы сгенерировать больше смазки, добавить в нее легкий анестетик, но наказание не должно быть слишком легким.
Впрочем, и чрезмерно вредить он тоже не хочет, поэтому не калечит и каждое грубое и неосторожное на первый взгляд движение на самом деле выверено и тщательно просчитано. Саднящее несколько дней горло и невозможность орать — удовлетворительные последствия.
Коннор засаживает член в тесную глотку одним размашистым толчком и замирает, сжимая в кулаке волосы на ридовом затылке до тех пор, пока его тело не начинает крупно вздрагивать в конвульсиях от нехватки воздуха. Потом отстраняется.
— Извинения, Рид? Самое время.
Рид не отвечает, он лихорадочно дышит, но Коннор не торопится, ждет. Впрочем, Рид не безнадежен — отдышавшись, он извиняется без дополнительных стимулов.
— Прости, — по тому, как срывается тихий голос и как болезненно кривятся губы понятно, что даже шепот больно царапает натруженное горло. — Я всё понял, правда, Коннор, я больше никогда…
Не дослушав, Коннор рывком вставляет член обратно, затыкая сбивчивый поток извинений, и в глазах Рида застывает страх и беспомощное удивление — он же попросил прощения, как же так, и Коннор позволяет себе легкую довольную улыбку. Миссии нужно доводить до конца, и логический конец — это спустить весь запас имитированной спермы глубоко в горло. Рид предсказуемо давится, кашляет, белесая вязкая жидкость течет даже из носа, и Коннор отодвигается, оставляя густые капли на горячем языке и губах. Последний липкий потек ложится на лицо, от брови до подбородка, и эту картину Коннор сохраняет отдельно, в запароленное хранилище личных данных.
— Извинения приняты, детектив Рид.
Его собственный голос полностью спокоен, абсолютно контролируем и в запись, конечно же, не попадает.
Коннор достает салфетку, неторопливо приводит себя в порядок, пока детектив Рид, свесив голову на грудь, безуспешно пытается отдышаться и перестать кашлять, а потом расстегивает наручники и ослабляет путы.
— Дальше справитесь сами. Доброй ночи, детектив.
*
— Доброго дня, детектив Рид, — вежливо здоровается Коннор.
— Доброго… дня… Коннор, — хрипит больше обычного Рид, делая паузы, словно проглатывая комок в горле. Или несколько непечатных конструкций, но то, что он их уже не озвучивает — явный прогресс.
— Ты заболел, Рид? — удивленно поднимает брови лейтенант Андерсон.
Коннор оценивает безнадежно опущенные плечи, тихий голос, усилие, приложенное детективом Ридом в выражении элементарной вежливости и едва заметно поднимает уголки губ в легкой улыбке.
Коннор доволен собой.
Оригинал записи на Дыбре